Наледи

На душе похолодало.
Дерева в хрустальной сбруе.
До зеркального накала
Ветер Землю полирует.
Поскользнувшийся прохожий,
Собирая синяки,
До костей сдирает кожу
О замерзшие плевки.

Господи, поди пройди – не упади!
Наледи вокруг, сплошные наледи.
Наледи… не выйти на люди.
Наледи...

Дворник мудрый, дворник старый,
Сам нападавшись до боли,
Сеет соль на тротуары,
Чтоб никто не падал боле.
Мчит Земля юлою синей,
Кружит в вальсе неизбежном,
Нас разбрасывая силой
Центробежной, центробежной...

Господи, поди пройди – не упади!
Наледи вокруг, сплошные наледи.
Наледи… не выйти на люди.
Наледи...

Мчит Земля юлою синей,
Кружит в вальсе неизбежном,
Не пойму – какие силы
Нас на ней пока что держат?
Не пойму, какие путы,
Не пойму, какая вера,
Если даже лилипуты
Взяли верх над Гулливером...

Господи, поди пройди – не упади!
Наледи вокруг, сплошные наледи.
Наледи… не выйти на люди.
Наледи...

Зеркальный вальс

Лежит усталость на плечах.
Горит вечерняя свеча.
И как живые
К нам отражения скользят…
Не верьте зеркалам, друзья!
Они кривые.

В них ни на грош голубизны,
Зато хватает кривизны
И раздраженья.
Они всего лишь зеркала,
Но сколько яда, сколько зла
В их отраженьях!

Стекло коробится волной,
Своей фальшивой глубиной
Мир искажая,
Ваш лучший день, ваш звездный час
В узор морщинок возле глаз
Преображая.

Отравит душу ртутный блеск,
Подменит истину гротеск
Неумолимо.
Друзья, не верьте зеркалам,
Друзья, смотритесь по утрам
В глаза любимых.

Среди крикливых голосов
Испейте их весенний зов,
Не отрываясь,
Неискушенной доброты
И первозданной чистоты
Мир открывая

Живому мертвому барду

В очереди желаний, жизнь вековали где мы,
Сеял тревогу крайний – дерзкий излишне демон.
Чёрен лицом от боли пел, под крылами горбясь.
С общей мириться долей не позволяла гордость.

Мир тысячи коридоров, нет счета дверям, в которых
Нумера, нумера, нумера…
Демон ты мой болезный, здесь кричать бесполезно –
Кто же пустит тебя в свой рай?

Чтоб обеспечить старость, мы в землю пускаем корни.
Демона же гитара звоном своим не кормит.
Пел он «о счастье трудном», сам себе еле веря,
Рвал на гитаре струны перед закрытой дверью.

Но замочной скважины глаз обезображенный
Не от слез почернел и облез.
Он до подлости падок, целит между лопаток
Как кулацкий обрез.

Ну что ж это, в самом деле? Мы уже были рады
Пить втихомолку зелье неразведенной правды.
Но что-то сломалось в мире. Песня застряла в горле…
Демон в своей квартире тоже пускает корни!

Вот и нет больше горлопана. Бывший демон стал ныне паном.
Вместе нам с ним до пенсии тлеть.
Ах, до чего ж невесело! Вот, даже дверь повесилась
На скрипучей петле…

А грохот родился…

А грохот родился,
Как будто бы в море сорвалась скала,
Как будто бы разом
Все двери домов страх закрыл на засовы.
И замерло время,
И землю окутала красная мгла,
И прах разлетелся
Из лопнувших в полночь песочных часов
И город засыпал…
Он падал в колодцы, скрипел на зубах,
Как черная сажа, как жирная перхоть,
Как горький мышьяк.
И глазом огромным, налившимся кровью,
Смотрела судьба,
Как в свете неверном
Неверные женам бледнели мужья…
А, впрочем, наверно, все было не так,
И цвела тишина, и пели цикады,
И слышался посвист летучих мышей,
Но глазом кровавым
Нависла над миром больная Луна,
И вдруг побледнели
Неверные жены неверных мужей.
А, может быть, не было даже Луны,
И одни муравьи
Следили, как к морю спешил человек
По тропинке лесной.
Он вышел из города,
Руки его были в темной крови,
Но нес он как бог
Два прекрасных, два белых крыла за спиной…

И грохот родился,
Как будто бы в море сорвалась скала,
Как будто бы разом
Все двери домов страх закрыл на засовы.
И замерло время,
И землю окутала красная мгла,
И прах разлетелся
Из лопнувших в полночь песочных часов…

В ожидании жены, уехавшей в командировку

Невпопад часы стучат,
Маятник качая,
Плачет белая свеча,
Стынет чашка чая.
Простудилась тишина,
Хрипло в ухо дышит,
Меня бросила жена,
Не звонит, не пишет.

Воют волки за рекой,
Эхо вторит глухо,
Барабанит в дверь клюкой
Белая старуха.
Ледяная вышина
Черным цветом крашена...
Ну где же ты, моя жена?
Отзовись, мне страшно!

Или я сошел с ума
На исходе ночи,
Или пьяная зима
Под окном хохочет.
Холод лезвием ножа
Уколол мне сердце...
Умоляю, приезжай,
Помоги согреться!

Холодно часы стучат,
Маятник качая,
Плачет белая свеча,
Стынет чашка чая.
Простудилась тишина,
Хрипло в ухо дышит,
Меня бросила жена,
Не звонит, не пишет.

Приморский город

Посвящается А.Грину

Был сумрачный полдень, а может быть полночь.
В перине продавленной пахло изменой.
В церквах голосили: «Бог в помочь! Бог в помочь!»,
И ветер нес с моря прогорклую пену.
В портовой таверне хрустели сосиски
И пенилось пиво в обгрызенных кружках,
Хмельному святоше хотелось потискать
Чужую подружку, чужую подружку...

И копотью свечи лизали икону,
И губы Мадонны кривились от боли.
Но город, всецело послушный Закону,
Был этим Законом всецело доволен.

Колдуя словами, шепча заговоры,
Закрывшись на ключ, чтоб ни в чем не мешали,
Вы сказочный сон напускали на город,
И алое варево в сердце мешали,
Чтоб с грохотом лопнул жеманный мирок,
И люди, не веря, взревели как звери,
Чтоб двери домов с петель посрывало,
Как ханжеское покрывало...

Что там за чудеса? Лучше протри глаза!
Алые паруса! Алые паруса!

Сбываются сказки иначе, чем в сказке –
Указкой водила не ваша рука.
Кто там у штурвала стоит в полумаске
И в рупор на берег кричит свысока?
Из марева моря поднялись на реях
Рассветные краски, закатная соль.
И каждой Ассоль отломилось по Грею,
И каждому Грею досталась Ассоль.

Как чудно! И вновь захрустели сосиски,
И вспенилось пиво в обгрызенных кружках,
Подвыпившим Греям хотелось потискать
Чужую подружку, чужую подружку…

Качала огрызки волна у причала.
Унылой изменой пропахла перина.
И сказка велась без конца и начала,
Жила в ожидании нового Грина -
Чтоб с грохотом лопнул жеманный мирок,
И люди, не веря взревели, как звери,
И двери домов с петель посрывало,
Как ханжеское покрывало…

Что там за чудеса? Лучше протри глаза!
Алые паруса! Алые паруса!

Марш авантюристов

Проникнитесь величием момента –
Ораторы горланят в пустоту.
О, как монументально монументы
Смирившихся мечтателей растут…

Авантюристы, повышайте ставки,
Рискуйте, все равно Вам всем труба.
Мечтатели, подавшие в отставку,
Вот у кого завидная судьба!

Вчера они клеймили гневно мели,
До цели четверть мили не дойдя.
Сегодня – изменились, онемели,
Потертые банальности твердят.

Мол, слава Богу, биты – не убиты,
Мол, вовремя сошли на вираже,
Одеты и обуты, даже сыты,
Оправданы, и в фаворе уже.

Не худший путь – ковровая дорожка,
Графин и алый парус на столе.
Учебник выйдет с яркою обложкой,
Как жить без происшествий до ста лет.

Восходят на литые пьедесталы,
Поправ ногами вечные цветы,
Величественно и чуть-чуть устало
Мечтатели, ушедшие в кусты.

И пустота в окаменевшем взоре,
И как удавка давит горизонт.
Казенный дом. Душевный лепрозорий.
Путевка. Льготы. Бархатный сезон.

Ожидание

У утеса на макушке
На семи больших ветрах
Пятипалая церквушка
Поднялась из буйных трав.
На Ивана – на Купала
Золотые купола
В зорьке утренней купала
И плыла, плыла, плыла…

Чуть поодаль деревушка
Затерялась среди ржи.
Старый пес, старик, старушка,
Больше нету ни души.

Где-то внуки подрастают,
Дочка замужем давно.
Дед, закрыв глаза, читает
Прошлогоднее письмо.
Хорошо на сердце деду,
Так как в будущем году -
Дети пишут, что приедут,
Обязательно найдут…

А найти их очень просто:
От соседнего села
Мимо леса до погоста,
И потом – на купола.

Скрупулезно отмечая
Каждый день календаря,
Старики сидят за чаем,
Ни о чем не говоря.
Бога нет, и слава Богу -
Не до Бога старикам,
Они смотрят на дорогу,
Голубую, как река…

…У утеса на макушке
На семи шальных ветрах
Пятипалая церквушка
Поднялась из буйных трав.
На Ивана – на Купала
Золотые купола
В зорьке утренней купала
И ждала, ждала, ждала…

Дон Кихоты

Воют оркестры в мажорном экстазе:
Вива, Испания! Добро побеждает!
На головах горят медные тазики,
Солнце в залатанных латах блуждает.
Смейтесь до коликов, коли охота –
Трудно поверить, что кто-то осмелится!
Праведным строем орда Дон Кихотов
Вышла на битву с ветряной мельницей.

Она машет крыльями. Ее рубят саблями.
Ее колют пиками с доблестными криками.
С радостными воплями чествуют оглоблями.
Гей, э-ге-гей, Испания!

Ветры не дуют, теплеет погода,
Зреют лимоны, маслины, гранаты.
Всех принимают – была бы охота –
Кого в Дон Кихоты, кого в Росинанты.
С песней веселой уверенным маршем
Мельницы смелем, растопчем до пыли,
Чтоб от Ла-Манчи и до Ла-Манша
Крылья проклятые не мельтешили.

Кто-то машет крыльями. Его рубят саблями.
Его колют пиками с доблестными криками,
С радостными воплями чествуют оглоблями.
Гей, э-ге-гей, Испания!


Воют оркестры в мажорном экстазе:
Браво! Брависсимо!! Зло отступает!!!
На головах горят медные тазики,
Солнце в залатанных латах блуждает.
И от Ла-Манчи и до Ла-Манша
Вскорости к лучшему жизнь переменится!
Но отчего загрустил верный Санчо?
Жалко, наверное, мельницу…

К приезду друга

У обоев цвет кармина. Словно в замке у камина
Дремлет мудрая собака возле газовой плиты.
То погаснет, то потухнет – сумрак стелется по кухне,
Где на стуле у окошка полуночничаешь ты.

Почему ж тебе не спится? Почему мелькают спицы?
Мысли тянутся как нити из крученого клубка.
Для кого из верной свиты вяжешь ты пушистый свитер,
То негромко напеваешь, то печалишься слегка?

Я проснусь, на кухню выйду, посижу чуть-чуть для вида,
Ты ответишь, улыбаясь, от карминовой стены:
Запоздала я немножко – через день приедет Гошка,
Мне связать еще осталось рукава и полспины.

Я в ответ кивну поспешно: ну, конечно… ну, конечно,
Гошкин свитер непременно нужно к сроку довязать!
Опоздал и я немножко – через день приедет Гошка,
Мне ведь надо полкуплета к новой песне дописать…

Сумрак бродит за окошком. Где-то плачет «неотложка».
На соседней крыше кошка сонно жмурит лунный глаз.
Мирно кружится планета в ожидании рассвета.
Через день приедет Гошка – будут праздники у нас.

В свете падающей звезды

Ночной качает дилижанс.
Ты ловишь свой счастливый шанс.
Ты гонишь вскачь, ведь нам иначе жить нельзя.
Вокруг не видно ни черта.
Грядет последняя черта.
Но ты спокоен – ведь вокруг тебя друзья.

Они испытаны давно.
Ты вместе с ними пил вино
И горьким пудом соли заедал.
Они в беде не подведут
И в трудный час к тебе придут,
И подтолкнут, и брод найдут, и так всегда...

Но вниз сойдя с небесных круч,
Прорвав завесу низких туч,
На миг рассеял мрак пришелец звездный.
Эй, кто там сир и невезуч?
Пока горит безумный луч,
Загадывай желание! Скорей, пока не поздно!

О как неверен этот свет!
В нем вроде и желаний нет,
Вот вместо лошади скелет…Иль это только снится?
Возница, впереди овраг!
И друг глядит почти как враг.
А рядом, рядом, Боже, что за лица!

У этих морды в сухарях –
Они харчились втихаря,
Пока ты радостно делился с ними крохой.
А эти, вроде, не причем,
Но нужно им твое плечо,
Твое тепло, твое вино, твоя эпоха...

Лихая шутка – плачь, не плачь.
Ты думал, что несешься вскачь?
На миг рассеял мрак пришелец звездный –
И видно: воз твой без колес,
Ты сам корнями в землю врос...
Загадывай желание, скорей, пока не поздно!

Нет, поздно, поздно… Гаснет свет.
А, впрочем, и желаний нет.
Комком под горло подступила тьма.
И где-то впереди овраг.
И друг глядит почти как враг.
И остается не сходить с ума.

Поверим в то, что это сон,
Пусть снова скрипнет колесо,
И закачает дилижанс... А это значит –
Что ты был прав: все сивый бред,
Нас обманул неверный свет.
Ты гонишь вскачь... И я молю тебе удачи!

Репортаж из клетки зоопарка

Пространство замкнуто на хитрые ключи.
Ты – маятник - мотаешься вдоль прутьев.
А сердце вдруг такой тоскою скрутит –
Невольно диким зверем закричишь!

А мой сосед твердит, что это бред,
Что невозможно нам летать без крыльев,
Что в клетку вовсе не его закрыли –
Он сам закрылся от возможных бед.

Он говорит: «Упрячь подальше душу,
Зря об оковы не ломай клыки...
У этих стен везде такие уши,
А у замков такие языки!»

Мне ненавистен сладкий привкус плоти.
За что, скажите, мы едим друг друга?
Не для того ль, чтоб отобедав другом,
На миг забыть о том, что сам бесплоден?

А мой сосед твердит, что это бред.
Он ест паштет и колбасу салями,
И утверждает, будто клеток нет,
А есть дома с широкими щелями...

Так, может, он и прав? В конце – концов
Не видно, чтоб летал без крыльев кто-то,
И прыгать сквозь горящее кольцо
Под свист бича - нормальная работа.

Проходит жизнь. Пульс как часы стучит.
Ты – маятник - мотаешься вдоль прутьев.
А сердце вдруг такой тоскою скрутит,
Невольно диким зверем закричишь...

Санта-Ирина

Видно чайки всю ночь голосили не зря –
Адмирала опять укачало,
И едва пронеслась над бушпритом заря,
Он с похмелья велел выбирать якоря
И сжигать за собою причалы.

Что же Санта-Ирина, моя бригантина?
Легка на плаву, под ее парусами желающих плавать немало.
Ей шторма нипочем. Я почти не касаюсь штурвала
Счастлив я, потому что плыву, – это значит живу.

Ветры дуют не так, как хотят корабли,
Ветры слушать приказов не стали.
Половина эскадры сидит на мели,
Остальных по пути волны так замели –
До сих пор еще дна не достали.

Только Санта-Ирина, моя бригантина
Еще на плаву. Но команда, как Ноев ковчег, каждой твари по паре.
Кто в кашне, кто в пенсне, кто поет, кто бренчит на гитаре,
И, увы, это все не во сне, а вполне наяву.

Нас несет на утес. Справа мыс. Слева плес.
Берег скалится в злобной усмешке.
Как назло у штурвала заклинило трос.
Якорь цепь оборвал, как взбесившийся пес.
Кто умеет молиться, не мешкай!..

Впрочем, Санта-Ирина, моя бригантина
Еще на плаву. И команда, которая прежде не нюхала соли,
Налегает на весла до хруста, до рваных мозолей,
Я не верю глазам: ах, как здорово, черти, гребут!

Нас не чудо спасло. За вершок от беды
Нас, как дружбой, спаяло авралом.
Оставляя дорожку кипящей воды
Бригантина летит от звезды до звезды
И плевать ей на всех адмиралов!

Это Санта-Ирина, моя бригантина,
Она на плаву. Я за это ей тысячу-тысячу раз благодарен.
Между вахтами песни пишу и пою под гитару.
Счастлив я, потому что плыву – это значит живу!

Весна

Свадебное – нашим детям

Отгремели кошачьи бои,
Побежденных отпели капели,
И теперь во дворах соловьи
Затевают ночные дуэли.
Раскалилась сирень добела,
Амплуа поменяли педанты –
Побросали пустые дела
И пошли к соловьям в секунданты.

Город медленно сходит с ума,
Звезды чертят по небу кульбиты,
Теплый ветер качает дома
И планету срывает с орбиты.
Порожденный любовью самой
Шторм весенний гудит в переборках,
И плывет у Земли за кормой
Желтый месяц лимонною коркой...

А у ЗАГСа скопленье машин,
А у ЗАГСа счастливые лица,
И над ними незримо кружит
Белый аист – священная птица.
Безошибочен росчерк пера,
Две души обручивший на годы.
Ведь во всех просвещенных мирах
Это – высшая степень свободы.

Ссора

Промозглая сырость расквасила глину.
Прохожие подняли воротники.
У кассы трамвайной сегодня ангина –
Ей в горло не лезут мои пятаки.

Трамвай куролесил последние рейсы,
Кружил в листопаде, как путник в тумане.
И падшие листья ложились на рельсы,
Осенние письма Карениной Анне.

Охрип телефон-автомат на бульваре,
Друзья не узнали мой голос со сна,
И, значит, ты тоже узнаешь едва ли,
Что в полночь закончилась наша весна.

Я шел, повторяя былые дороги,
Как будто следы свои в жизни искал,
И ныли в ботинках натертые ноги,
И пальцы немели в промокших носках.

А следом шел ливень. Он был неприятен.
Он гладил мне спину холодной рукой.
Он брызгал слюною, шепча мне: «Приятель!
Послушай, на кой тебе это? На кой?»

И не было сил от него отвязаться.
И в сточных канавах шумела вода.
И в эти минуты мне стало казаться,
Что я потеряю тебя навсегда.

И в диск телефона, себя проклиная,
Я впился, как тонущий в брошенный круг:
А вдруг ты услышишь меня и узнаешь,
А вдруг ты еще меня любишь?.. а вдруг?..

Усталые друзья мои уснули за столом

Приключения Одиссея

Указу Горбачева о сухом законе
посвящается

Итак, на Итаке жил царь Одиссей.
Был как личность весьма интересен.
Он по паспорту грек, но хитрее во всей
Одессита не встретишь в Одессе.

Как-то раз после бани он чуть заложил,
А потом эту дозу утроил,
А на третии сутки запоя решил
И пошел завоевывать Трою.

Но троянцы, как дети, играли с огнем,
Не сдавались ему ни в какую.
И тогда Одиссей мат им сделал конем,
Показал им, где раки кукуют.

Казематы от мата рассыпались в прах,
Обнажая подвалы с «Массандрой».
Одиссей-победитель гулял до утра,
Пел дуэтом с безумной Кассандрой.

А когда протрезвел, загрустил и угас.
Пребывая в великой печали,
Он заехал Циклопу в единственный глаз,
Сел на белый корабль и отчалил.

И напрасно Циклоп вслед кидал валуны –
Каждый весом в немалую тонну –
Одиссей хитромудрый наделал в штаны,
И штаны с Одиссеем не тонут…

Тут завыли Сирены, примчался наряд,
Одиссея призвали к порядку –
Богатырь Ахиллес настучал на царя,
Негодяем укушенный в пятку.

Одиссей дул в пробирку, бледнея в лице,
Тщетно вскидывал пьяные брови –
Ведь прибор показал слишком низкий процент
В алкоголе наличия крови.

«Значит так, вы Циклопа сажали на кол,
Вы ругали гражданку Цирцею…», –
И дежурный сержант, что писал протокол,
Подписался «Гомер Милицеев».

И с тех пор этот миф знает каждый из нас,
Знает каждый пьянчужка в Расее:
Кто хоть раз после бани нарушит Указ -
Тоже может попасть в одиссею…

Как вымерли динозавры

Мой сосед

Всемирный потоп

Как много развелось на свете душ –
Завистливых, кривых, кичливых, разных.
Что осерчавший Бог, открыв пошире душ,
Решил устроить людям водный праздник.

И с хлоркою вода смывала города –
Нет больше Брянска, Тулы, Конотопа,
Бердичев и Багдад исчезли навсегда
На третий день Всемирного потопа.

Казалось бы повсюду негатив -
Безумный ветер, ливень с неба шпарит,
Но проходимец Ной открыл кооператив
И продает билеты разным тварям.

Накрыла мир волна. Идея не дурна.
Всевышний мудр, но разве дело в этом?
Как много всплыло разного добра
Из разоренных бурей туалетов.

Ковчег на абордаж берет ОВИР,
Ной срочно просит визу в город Пизу,
А нас волной прибило на гору Армавир,
Прибило, закрутило, тянет книзу…

От сумасшедших вод трещит небесный свод,
И всплывшее добро спешит к тебе прижаться.
Желающих спастись пускай хранит ОСВОД,
А мне бы лечь на дно… и отдышаться.

Накрыла мир волна. Идея не дурна.
Всевышний мудр, но разве дело в этом?
Как много всплыло разного г…на
Из разоренных бурей туалетов

Сельскохозяйственная зарисовка

Дед Евсей, Моисей,
Полкоровы, пять гусей,
Вилы, грабли да навоз –
Вот и весь наш колхоз.

Так что сей веселей,
Вправо сей и влево сей,
Нынче дед Моисей
Наловил карасей.

Деревушка наша вся –
Два двора да церква.
Нам не сеять нельзя –
За спиною Москва.

Так что сей веселей,
Вправо сей и влево сей,
Нынче дед Моисей
Наловил карасей.

Ну, а ты приезжай
Собирать урожай –
Мы поделим мешки
На вершки, корешки.

Так что сей веселей,
Вправо сей и влево сей,
Нынче дед Моисей
Наловил … ивасей!

Будет чем закусить…

Взгляд на осень из окна квартиры

Вот и лето прошло

Музыкант

Не бывает тишины

Ночь

Песня каскадеров

Сказочная ночь

Таракан Вася

Упрямый мерин